А затем мои трансформировавшиеся псы, на каждого из которых я потратил по целому месяцу своей жизни, грозно рыкнули, дружно задрали морды кверху и, зло оскалившись, метнулись навстречу быстро приближающимся рвачам.

Одновременно с этим со стен с громким карканьем снялась стая горгулий и, не раздумывая, кинулась в самую гущу схватки, разрывая чужаков острыми когтями, уворачиваясь от ответных ударов, вырывая из неподатливых тел огромные куски и, не успев прожевать, тут же кидаясь на следующих, чтобы зацепить как можно больше. До того, как кто-то доберется до них самих. И обрушились на рвачей так слаженно и мощно, что свора демона оказалась мгновенно прижата к земле, где в нее с такой же яростью вгрызлись высоко подпрыгивающие псы.

В небе над Кругом тут же образовалась огромная свалка. Пришлые твари орали, плевались, стегали по воздуху своими многочисленными отростками и метались по двору, будто взбесившиеся летучие мыши, на которых напала стая оголодавших ястребов. И, на свою беду, так увлеклись крылатыми противниками, что не обратили внимания, как на ближайшей к насму стене появилось еще несколько созданий - помельче, чем Гавкач, тоже хвостатые, клыкастые и грозно шипящие. Однако намного более легкие, гибкие и не лишившиеся своего роскошного меха, в котором даже теперь можно было признать белоснежную шкуру преобразившейся Мявки или рыжие подпалины Мурлыки.

В отличие от тяжелых, массивных псов, они не охотились на земле - мои кошечки всегда любили изящные решения. И вместо лобовой атаки ринулись вниз прямо по стене, на ходу подрезая когтями тех рвачей, до кого успевали дотянуться. Затем резко изменили направление, разделились на две команды, одна из которых перепрыгнула на соседнюю стену, а вторая, работая загонщиками, умело и быстро отсекла от основной стаи попавшихся в поле зрения тварей. Перебив их, они вновь рассыпались, но теперь изменили тактику и, мечась по стенам, словно заправские акробаты, сбивали хвостами и лапами тяжело взлетающих тварей, которым уже досталось от горгулий и псов. Кого могли, тут же разрывали на части, если не получалось - сбрасывали вниз, на когти радостно оскалившегося Гавкача. Пару раз, прицепившись к горгульям, взмывали вместе с ними в небеса и обрушивались на особенно крупных рвачей всем своим весом, заставляя неистово колотящих по воздуху отростками тварей снижаться до тех пор, пока те не попадались на клыки собакам...

К воротам прорвались лишь единицы - самые шустрые или же умные, до которых быстрее всего дошло, как освободить демона. Однако до решетки ни одна из тварей не долетела - всякий раз, когда рядом раздавался торжествующий вой или появлялось склизкое щупальце, возвышающаяся над воротами толстая "колонна" внезапно оживала и выстреливала громадной змеиной головой, ловя излишне умную нежить гулко хлопающей пастью. А если змея все-таки промахивалась, то на помощь ей приходил лохматый, миленький с виду, хоть и разжиревший до безобразия кроль с совсем не кроличьими зубами. Который большую часть времени нагло отсиживался в тени и лишь изредка, если твари подлетали совсем близко, совершал ленивые, тяжелые, но достаточно быстрые прыжки. И, как правило, не оставался без добычи.

В очередной раз проводив исчезающую в пасти Жраки тварь, я усмехнулся, а затем все-таки опустился на одно колено. Тяжело мне было... слишком тяжело. Проклятый Круг...

Но я все рассчитал. Практически все, за исключением, быть может, момента, когда эти расчеты могут понадобиться. Тогда как попавшийся в ловушку демон слишком поздно понял, почему раненые рвачи так быстро потеряли прыть и свою псевдо-жизнь. Сообразил-таки, что я - не мастер, а нечто совсем иное. Дотумкал, наконец, что МОЯ нежить - это часть меня. Самая надежная опора и одновременно - мои разумные, способные себя защитить внешние "резервы", которым я разрешил сегодня беззастенчиво забирать чужую энергию. А поскольку с каждым из них я был прочно связан, то...

Из глотки демона вырвался невольный стон, когда в Круг изгнания волной, вся разом, хлынула заимствованная у рвачей и тщательно сдерживаемая до этого момента сила. А потом уже завыл в голос, потому что семь лучей напоенной до предела энергией гептаграммы, поддерживаемой внутренним кругом и моей кровью, стали резать его в буквальном смысле слова - на части.

Такой напор ни одному созданию Иного не выдержать - уж я-то знаю. Поэтому демон был обречен. И, кажется, прекрасно это понимал. В последние мгновения своего пребывания в нашем мире он уже даже не рычал - просто сдавленно шипел, безуспешно пытаясь сопротивляться. Вяло трепыхался, будучи не в силах превозмочь защитные руны. Стонал, хрипел, сверлил меня бешено горящими глазами, будто еще надеясь на чудо или мое милосердие...

Но вот гептаграмма в последний раз вспыхнула, ее лучи разгорелись с такой силой, что их свет уже не просто ослеплял, а буквально обжигал. Причем даже сквозь плотно сомкнутые веки. Затем раздался тихий стон, отвратительный звук, как если бы в Круге сейчас резко порвали надвое мокрое полотно, дружный крик чудом уцелевших рвачей, которых в этот миг испепелило на месте...

А затем все неожиданно стихло.

Спустя пару секунд я осторожно приоткрыл один глаз и бегло оглядел окрестности.

Так, все стены, разумеется, в трещинах, на полу опять куча трупов и целое море вонючей слизи, от решетки почему-то вьется сизый дымок, воронка в Иное закрылась, демон исчез, повсюду витают хлопья пепла, из-за которых моя рыжая шевелюра скоро станет серой, рука болит, ноги едва держат, голова раскалывается... зато вплавленные в камни накопители аж дымятся от напряжения, а спрятанный в подземелье алтарь...

На моих губах появилась усталая улыбка.

Конечно, Глюк был прав: одному человеку не под силу сотворить такое - ни у кого из живых просто не хватит резервов. Но мои резервы теперь всегда со мной - вон, зубами щелкают и жадно оглядываются по сторонам в поисках еще одной капли чистейшей, свежайшей и "наитемнейшей" энергии, которую иным путем я бы никогда не добыл в таком количестве. Довольно облизывающиеся Мурка, Мявка, Мурлыка и три ее котенка, успевшие за эту ночь немного подрасти, заметно округлившиеся и переставшие сверкать ребрами Гавкач, Рев и Гром, Жрака; сыто икающий Ползун, смотрящий на меня с колонны осоловевшими глазами, шумно отдувающийся Бескрылый, выбежавшая на шум Зубища... до чего же все-таки важно в жизни мэтра число тринадцать. Всегда его любил и, как видите, не без причины.

Ведь теперь мои возможности больше ничем не ограничены.

Глава 13

Убедившись, что ничего страшного с замком не произошло, я доковылял до центра погасшей гептаграммы и, подняв один из накопителей, довольно хмыкнул - надо же, полнехонек! Энергии демона хватило на все. Правда, те амулеты, в которых я хранил "светлую" силу, теперь стали "темными", но зато их так много...

Услышав тихий шорох, я повернул голову и уставился на сидящего возле стены в луже крови насма - измученного, израненного, но следящего за мной все тем же насмешливым взглядом, в котором едва заметно проступала усталость.

- Доволен, Невзун? - едва слышно прошептал он, откинув голову назад. - Целого демона оприходовал за наш счет... замок не потерял, нежить свою накормил, резервы пополнил и не получил при этом ни царапины... что еще нужно некроманту для счастья?

- Ты прав, - хмыкнул я, подходя ближе и доставая из-за пазухи склянку, плотно закрытую пробкой. - Теперь мне будет намного проще разобраться в происходящем.

- Второй контракт я не потяну, - оскалился командир при виде зелья быстрого восстановления. - Даже не надейся.